— Скорее всего, вы не повернули вот на этом перекрестке. — Офицер полиции ткнул пальцем в карту, — но теперь уже поздно Кэтрин остался в стороне. А вы куда направляетесь в Перт? Ну это просто. Чтобы не ошибиться считайте перекрестки. Указатели слишком легкие и их иногда уносит ветром, поэтому проще ориентироваться по дороге. На третьем перекрестке от сюда, вам нужно будет свернуть вправо, и километров через сто пятьдесят вы окажетесь в Тимбер-крик это небольшой городок по трассе Виктория хайвэй. Там есть неплохая гостиница. Протекает небольшой ручей Тимбер, что и дал название городку. Он впадает в реку Викторию, в общем не пожалеете, к тому же там начинается только что отстроенная трасса с твердым покрытием, не то что у нас в захолустье.
Немного размявшись, вновь сели в грузовик и покатили дальше, по тому маршруту, что был нам предложен. Первый перекресток был обнаружен в трех километрах от городка, и мы его благополучно оставили позади себя. Чуть дальше, поехав около шестидесяти километров, обнаружили еще один. А следом за ним небольшой городок Грегори, который тоже как, оказалось, стоял на реке Виктории только выше по течению. Учитывая, что было пройдено всего около шестидесяти километров, не стали даже останавливаться и попылили дальше. И вновь произошло тоже самое, что случалось и с городком Кэтрин. Дорога нескончаемой лентой уходила вдаль, и хотя цифры на одометре показывали, что мы проехали больше двух сотен километров, никакого перекрестка не я, ни Эльза, так и не разглядели. Скорее всего, он находился или в черте, или на окраине того самого городка, что располагался на Виктории. В принципе можно было и развернуться назад. Но учитывая то, что мы ехали точно на юг, с некоторым, совсем небольшим отклонением к западу, решили, что эта дорога, тоже приведет нас куда надо. В конце концов мы путешествуем, а не ставим себе цель доехать именно до Тимбер Крик, или до того же Перта. Почему-то вспомнился как нельзя кстати анекдот. Эльза долго хохотала услышав его от меня, хотя ничего смешного, как мне казалось там не было. Так анекдот ни о чем, но тем не менее отражающий нашу ситуацию, как нельзя точно: "Плывет крокодил по реке, навстречу ему пароход. Он кричит:
— Эй, пароход, а где Сидней?
— Да, ты не туда плывешь.
— А, мне все равно куда плыть…"
Вот и у нас примерно так же. Вроде направлялись в Перт, а оказались неизвестно где, и по большому счету на это было наплевать и потому поехали дальше, куда глаза глядели.
Вторую ночь, так же как и первую мы провели посреди землистых пустошей, трудно было назвать это как-то иначе. На пустыню это было не слишком похоже, все же не песок, и кое-какие кустарники здесь растут. Одно из слов пустошь или прерия. На ум приходят именно эти определения.
Первые признаки беспокойства стали проявляться ближе к полудню следующего дня. Плотная земля саванны, постепенно перешла в красновато-желтый песок, барханы, а вместо чахлых но тем не менее зеленовато-серых растений, изредка встречались лишь небольшие полузасохшие кустики непонятного вида, и пушистые остролистые и усыпанные колючками комки каких-то растений небольшими полушариями изредка попадающиеся на нашем пути. И хотя дорога пока еще была довольно заметна, было понятно, что мы заблудились. Выехав на какой-то песчаный холм, я решил осмотреться, и потому взяв с собой бинокль, поднялся на крышу фургона и попытался хоть что-то разглядеть на горизонте. Судя по имеющейся у нас карте, это был край Большой пустыни Виктория. Впрочем все австралийские пустыни располагаются рядом и потому какая именно заканчивается, и где начинается следующая, понятие очень относительное. Следом за Викторией начинается Большая песчанная, затем Малая песчанная, которая плавно переходит в пустыню Симпсона, затем в пустыню Гибсона, следом в пустыню Стрелецкого, и наконец завершается пустыней Танами. Интересно, почему Австралию называют — Зеленым Континентом?
Зато здесь мы встретили первый забор пересекающий автомобильную дорогу. Как оказалось, а об этом я узнал еще перед выездом, первые заборы начали ставить еще в 1908 году. Австралия, вообще считается страной заборов, которые ставят везде, где только возможно. Ими огораживают личные участки, фермы, ранчо. И этому имеется множество причин. Во-первых, забор как бы показывает что огороженная земля, находится в частном владении. Во-вторых, забор в какой-то мере препятствует нападению собак Динго. А уж огораживать ранчо, с мелким скотом, сам бог велел. Стаи диких собак не единожды вырезали крупные отары овец и коз, а заборы хоть как-то спасали от подобных набегов. С кроликами тоже были проблемы. Поэтому заборы встречались повсеместно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ничего особенного за забором я так и не разглядел. Те же бесконечные пески и редкие кустики. С другой стороны, насколько я помнил, максимальное расстояние, на котором можно что-то разглядеть, равнялось тридцати пяти-сорока километрам. Просто из-за того, что земля круглая. Элька оказалась более глазастой и показала направление, на запад сказав, что увидела там какие-то строения напоминающие толи дома, толи загоны для скота. Большой разницы, в общем-то, не было, и мы поехали туда. Дорога была ровная, никаких препятствий я не видел и потому решил доверить руль своей попутчице.
Вначале та очень осторожничала, но довольно скоро вошла во вкус, и разогнала грузовик километров до сорока. Держалась она при этом вполне уверенно и потому я несколько успокоился и даже позволил себе на минуту отвлечься, чтобы сбегать до туалета. Правда, попросил ее ехать чуть помедленнее, потому что не смогу ее контролировать. Но похоже девчонка оказалась прирожденным шофером, уже через полчаса, довольно смело объезжала небольшие барханы, практически вовремя переключала передачи, если нужно было подняться на гору, или спуститься с нее, так что уже километров через двадцать я устроился неподалеку от нее с сигаретой и бутылочкой холодного пива, лишь изредка что-то подсказывая неимоверно счастливой девчонке, которой доверили такое важное дело. Выехав на очередной холм, я попросил ее остановиться, потому что строения, которые она заметила издалека, уже находились довольно близко, правда вид их больше походил на развалины. Тщательно обшарив окрестности взглядом с помощью бинокля, не заметил ни единого движения и подумал, что скорее всего мы наткнулись на брошенную ферму, или ранчо.
Так оно в принципе и оказалось. Правда ранчо было не брошено, а скорее просто забыто. Разрушенный загон для скота был частично разрушен, кое-где в нем валялись кости съеденных овец, или что-то на них похожее, а в доме с проваленной крышей на деревянном топчане лежал ссохшийся до невозможности труп взрослого мужчины. Все говорило за то, что находится здесь он очень давно, и только закрытая дверь ведущая в дом, не дала хищникам, наверняка живущим в пустыне растащить его тело. Из обстановки в доме находился грубо сколоченный стол, с превратившимися в потрескавшуюся корку остатками какой-то еды в грубой миске, засохшая корка хлеба и полупустая, закрытая плотно прилегающей пробкой стеклянная бутыль с какой-то жидкостью внутри нее. На стене, на ржавом гвозде висело древнее, похоже еще капсюльное ружье, покрытое ржавчиной, а в углу находился какой-то шкаф. Копаться в грязном белье давно умершего человека мне было противно и я просто вышел из помещения, плотно прикрыв за собой дверь. Чуть в стороне от дома находился какой-то сарай с сохранившейся плоской крышей. Заглянув туда, с удивлением обнаружил древнюю колымагу когда-то носившую гордое имя «Форд Т» 1912 года выпуска, о чем говорил шильдик установленный возле двигателя. Это был грузовичок с небольшим деревянным кузовом, стоящий на подпорках из камней. Единственное уцелевшее колесо, валялось в дальнем углу сарая, больше ни одного видно не было. Мотор находился в полуразобранном состоянии, зато возле стены, прикрытая ворохом каких-то тряпок находилась железная бочка, плотно закрытая завинчивающейся металлической крышкой. Стоило мне только раскрутить ее, как в нос ударил запах разогретого бензина. Хоть хозяин и старался уберечь накрыв ветошью, но бочка все равно слегка разогрелась, хотя и не до такой степени, чтобы к ней было опасно приближаться. Решив, что покойнику все это не понадобится, а мне точно пригодится, я занялся переливом бензина в свой грузовик. Кроме того, в сарае нашлись еще несколько пустых емкостей, которые тоже подошли для моих нужд и в итоге, кроме полностью залитых баков, у меня оказалось еще литров пятьдесят бензина в запасе. Больше ничего интересного я не нашел. Эльза, осматривающая загон для скота и другие постройки, прибежала с радостной вестью, о том, что здесь имеется колодец, и в нем есть вода. Честно говоря, хотя мы и старались держать окна закрытыми, но пыль все же чувствовалась и в салоне, и в водительской кабине. А Эльза все сокрушалась, что не может навести настоящий порядок, только из-за того, что нужно экономить воду. Сейчас она уже отдавала мне распоряжения о том, чтобы я привязал к цепи, с помощью которой доставали воду, наше ведро, потому что имеющееся здесь деревянное давным-давно рассохлось. Воду я конечно достал, и пока Эля наводила порядок в фургоне скрутил с «форда» стоящего в сарае свечи зажигания и генератор, в надежде, что они еще целы, и возможно могут пригодиться. Короче запас карман не тянет. А после, усевшись на крыло грузовика, курил, дожидаясь пока девчонка завершит уборку.
